Рыбаков Анатолий - Выстрел
child_adv Анатолий Рыбаков Выстрел ru ru Vitmaier FB Tools 2005-12-27 http://www.lib.ru HarryFan EB2BBD89-8E1E-432D-9394-A6E4E8937DE8 1.0 v 1.0 — создание fb2 Vitmaier
Радянська школа Киев 1989 Анатолий Рыбаков
ВЫСТРЕЛ
1
Возле пивной «Гротеск» прохаживался Витька Буров, по прозвищу Альфонс Доде. Пустые бутылки принимали во дворе пивной, и Витьке была видна вся очередь.
Замученный старичок, гномик в очках, опускал бутылки в ящик: темные — пивные, светлые — водочные, желтые — из-под лимонада и ситро. Бутылки сдавал Шныра, а в очереди, которую Шныра загораживал спиной, Фургон, Паштет и Белка перекладывали бутылки из ящиков в свои сумки, собираясь продать их еще раз.
— Тридцать пять копеек, — объявил гномик Шныре, — так тебя учили в школе?
Шныра вынул кепку из кармана, нахлобучил на голову, на глаза, отошел, потом незаметно стал за Паштетом и наполнил свою кошелку бутылками из ящиков.
— Получай деньги, отнеси маме, ты хороший мальчик, — заключил гномик торг с Фургоном.
Ребятам все это казалось игрой, рискованной, но увлекательной и дающей заработок. Деньги им были нужны для поездки в Крым.
Потом, сидя на разбитом асфальте, они сдавали выручку Витьке Бурову.
— Восемьдесят две копейки, — сказал Шныра.
— Молодец, хороший мальчик! — к удовольствию всей компании, передразнил Витька гномика. — Слушай маму!
— Пятьдесят восемь копеек, — сказал Фургон.
— Плохой мальчик, ленивый, выйди из класса!
— Девяносто три, — сказала Белка.
— Изюм — белый хлеб! — воскликнул Витька. Выше похвалы он не знал.
Они пошли по Смоленскому рынку, могучая компания, объединенная таинственной целью, имеющая бесстрашного вожака, который бесцеремонно всех расталкивал: «Куда прешь, не видишь — дети!» — фраза, тоже приводившая их в восторг.
Служащие в косоворотках, мануфактуристы в пиджачных парах, в галстуках и без галстуков, с бабочками и без бабочек, зеленщики в брезентовых и рыбники в кожаных фартуках, крестьяне в смазанных сапогах и крестьяне в лаптях, украинки в суконных свитках, китайцы с воздушными шарами и всякими бумажными чудесами, железнодорожники в форменных куртках, барышники, молочницы, холодные сапожники, точильщики, босяки — все это скопище людей двигалось, шумело, спорило, торговалось, пело, играло, плакало, проклинало, собиралось в толпы, растекалось по Новинскому и Смоленскому бульварам и по примыкающим к рынку переулкам.
Толстый, неповоротливый Фургон задержался около продавщицы с лотком на груди. «Моссельпром» было вышито на ее форменной фуражке золотым шнуром.
— Ириски, — доложил Фургон.
— Вывеска на голове, магазин на брюхе! — ответил Альфонс Доде.
Фургон понял, что ирисок не будет.
Суровое сердце Витьки дрогнуло только при виде рослой украинки в монистах, продававшей пряники в ларьке под вывеской: «Наталка с Киева».
Она заметила Витькин завороженный взгляд.
— Все вы дывытесь на меня, а не покупаете.
Витька кинул на прилавок деньги — широкая влюбчивая натура, — раздал всем по прянику, себе не взял, сдачу положил в нагрудный карман:
— Это крымские.
— С Крыма приехали? — осведомилась «Наталка с Киева».
— Вроде бы, — неопределенно ответил Витька.
По базару медленной уркаганской походкой шел Шаринец, хлюпик в кашне, настороженно косил рыжим глазом.
Витька напрягся, готовый к столкновению.
— Белка! — требовательно произнес Шаринец.
Белка не ответила на оклик Шаринца, вопросительно смотрела на Витьку, сильного, смелого, покупающего пряники.
Шаринец прошел, усмехаясь, как человек на рынке слишком значительный, чтобы связыватьс
