Ротмистров Павел Алексеевич - Стальная Гвардия
Ротмистров Павел Алексеевич
Стальная гвардия
{1}Так обозначены ссылки на примечания. Примечания в конце текста книги.
Аннотация издательства: Автор рассказывает о начале своей службы в Красной
Армии, о своем командирском становлении. В главах, посвященных Великой
Отечественной войне, повествуется о мужестве и героизме, подвигах воинов 8-й
(позже - 3-й гвардейской) танковой бригады и 5-й гвардейской танковой армии,
первого в Красной Армии бронетанкового объединения нового типа, которое было
сформировано под руководством П. А. Ротмистрова. В книге показаны действия
танкистов на подступах к Москве, под Сталинградом, на Курской дуге и Днепре.
С о д е р ж а н и е
Глава первая. По зову партии
Глава вторая. Суровые испытания
Глава третья. На переломе
Глава четвертая. Танки против танков
Глава пятая. Через Днепр - на Кировоград
После Кировоградской операции. И. Крупченко
Примечания
Глава первая.
По зову партии
1918 год в центральной части Европейской России выдался неурожайным.
Крестьяне, и без того разоренные четырехлетней империалистической войной,
голодали. Не избежала этого бедствия и наша большая семья, проживавшая в
маленькой деревеньке Сковорово, Селижаровского уезда, Тверской губернии (ныне
- Калининская область). Уже осенью хлебные запасы у нас были на исходе.
Надо сказать, что даже в благополучные годы крестьянская беднота в нашей
местности из-за малоземелья постоянно испытывала нужду в хлебе. Поэтому все
мужчины на зиму, как правило, уезжали в города на так называемый отхожий
промысел - трудились по найму плотниками, столярами, сапожниками, шорниками,
кузнецами, лесорубами, покупая на заработанные деньги в купеческих лавках
необходимые продукты питания, прежде всего зерно и муку.
Но в том году частная торговля хлебом запрещалась. Правительство молодой,
еще не окрепшей Советской Республики в связи с острым недостатком зерна для
населения промышленных городов вынуждено было ввести государственную хлебную
монополию.
В ноябре я, в то время семнадцатилетний парень, по совету родителей
отправился на заработки в Москву, где постоянно жил мой старший брат Леонид.
- Поезжай, сынок. Может, Леня пристроит тебя к делу. Хоть сам-то
прокормишься, - вздыхала, провожая меня, мать.
- Ничего! - ободряюще басил отец. - Видишь, какой он крепкий. К тому же
грамотный. Такой не пропадет!
И вот я с котомкой за плечами уже шагал по шумным, припорошенным снегом
московским улицам, направляясь по хорошо знакомому адресу брата, у которого
бывал еще в бурные дни революционных событий 1917 года. Он встретил меня с
распростертыми объятиями, усадил на единственный скрипучий стул и начал
расспрашивать о нашей деревенской жизни, а когда узнал, зачем, я приехал,
как-то сразу помрачнел и грубовато сказал:
- Теперь больше в деревню подаются, а ты, видишь ли, наоборот. Здесь же
хлеба по восьмушке выдают, да и то бывает, что не каждый день и не всякому.
Люди мрут с голодухи как мухи. Тифозная вошь заедает...
- Не пугая, братуха! - запальчиво прервал я брата, соскакивая со стула. -
Устрой только на работу, как-нибудь проживу!
- Постой, не кипятись! - положил мне на плечо свою тяжелую, заскорузлую
руку Леонид. - Ты ведь мне не чужой. Вот говоришь о работе, не зная, что в
Москве безработных - хоть пруд пруди. Фабрики и заводы останавливаются. Не
хватает сырья, топлива, электричества... - Присев на кровать, накрытую одеялом
неопределенного цвета, брат умолк, упершись неподвижным взглядом в
металлическую печку-"буржуйку",
