Русанова Вера - Букет Для Будущей Вдовы
Русанова Вера
БУКЕТ ДЛЯ БУДУЩЕЙ ВДОВЫ
Роман
Глава первая, в которой я уясняю для себя разницу между штопором и
"энергетической спиралью" и становлюсь свидетелем по делу об убийстве.
Глаза у него были серые - не то чтобы равнодушные, но какие-то
клинически спокойные. И смаргивали редко, как у большой лягушки. Правда,
кончик правой брови при этом подергивался в мелком постоянном тике. Он
смотрел на меня так, как лягушка могла бы смотреть на синхрофазотронную
установку - тупо, неотрывно, но безо всякого интереса - и монотонно
повторял вот уже в четвертый раз:
- Теоретически я вас здесь не задерживаю. Это профилакторий, а не
колония строгого режима. Вас, Евгения, по закону не могут насильно держать
даже в реанимации: не хотите лечиться - пишите заявление и идите себе на
все четыре стороны... Вот если бы я был врачом в профилактории, так
сказать, лечебно-трудового плана, мы бы с вами разговаривали в ином
ключе...
Тот факт, что я была бы пациентом подобного заведения как бы и не
подвергался сомнению.
- Значит, я все-таки могу идти?
- Можете, - Анатолий Львович утвердительно кивнул. - С
опорно-двигательным аппаратом у вас все в порядке. По крайней мере, пока.
Вы можете идти, бежать трусцой, выполнять несложные гимнастические
упражнения... Какие-нибудь ещё вопросы есть?
Я тяжело вздохнула. Разговор пошел по пятому кругу.
- Но ведь мне уже гораздо лучше! У меня нигде ничего не болит, и
аппетит возвращается...
- Это-то и прискорбно! Приедете домой, съедите рождественского гуся с
яблоками, пару каких-нибудь салатов с жирным майонезом, выпьете в честь
праздника - и все!
- Что - "все"? - осведомилась я осторожно.
- Флегмонозно-язвенный аппендицит с местным циррозным перитонитом! - с
мужественным спокойствием сообщил Анатолий Львович, поднимаясь из-за стола
и начиная расстегивать слегка помятый медицинский халат. Пока мой мозг
лихорадочно переваривал полученную информацию, доктор успел повесить халат
на "плечики", поправить перед овальным зеркалом узел шикарного
черно-желтого галстука и с явным удовольствием изучить собственное
отражение. И только потом, обернувшись и встретив мой остекленевший взгляд,
изволил пояснить все с тем же сдержанным трагизмом:
- Шутка.
Юмор у нашего Анатолия Львовича был особый, врачебный, и его
периодические всплески, по-видимому, следовало просто пережидать, как
мелкие землетрясения в сейсмоопасной зоне.
- А, может быть, дадите мне с собой какие-нибудь таблетки? - с
последней надеждой заканючила я, стараясь не обращать внимания ни на
завывающую боль в желудке, ни на маленькую искусственную елочку, словно
нарочно выставленную на подоконнике. - Мне бы только какие-нибудь лекарства
и шубу с ботинками обратно получить...
- Таблеток не дам, - он, словно издеваясь, аккуратно передвинул
маленькую красную рамочку настенного календаря с шестого января на седьмое.
- Одежду - тем более. Во-первых, потому что не приветствую вашего горячего
желания приехать завтра же по "Скорой" все с тем же "острым животом", но
уже не сюда, а в стационар. А во-вторых, потому что Валентина Викторовна
ушла, а ключи от гардеробной только у нее.
Итак, праздник торжественно накрывался большим медным тазом! Кому-то
предстояло сегодня жечь бенгальские огни, кушать салат "Оливье", пить сухое
вино и смотреть "Рождественские встречи" Аллы Пугачевой. Мне же из всех
вышеперечисленных удовольствий оставалось только последнее - телевизор в
палате, слава Богу, работал.
Однако, особой радости по этому поводу
